Майрин Флиара-Одинин

Раны утраченного.

Посвящается Shido-can’у,

 главному герою этого фика

 и моему дорогому другу.

Привет вам, Шидо-сан, от Каина!;)

 Ай шитеру!

Раньше я завидовал статуям. Я представлял себе, как это чудесно – стоять в тенистом углу парка и, застыв в своей недвижной неге, покойно наблюдать веяния времени. Уютная, мирная, созерцательная жизнь… Как же я был невинен! Теперь я вижу всю глупость такого видения. Иссохшие от пресыщения листья слегка задевают постамент, поглощенные своим увяданием. Безразличный снег укутывает твое неподвижное тело, ничуть не заботясь об идеальных складках твоего плаща. И люди, люди, по чьему образу и подобию ты создан, проносятся мимо, еле выныривая из круговорота своих многогранных чувств, дабы бросить на тебя пустой взгляд. Ты бесполезен. Ты не в силах умереть и разорвать это безликое существование. Ты не в силах жить. Тебе остается только зарастать сорной травой и медленно – ужасающе медленно – покрываться черными ранами трещин.

Я и есть такая статуя. Нечто вне жизни. Нечто, проклятое смертью. Как мрамор, вымываемый рыдающими дождями, моя кожа только белеет под ливнем времени. Просто застывший кадр, забытая и пожелтевшая фотография, остановившийся пешеход  посреди несущейся толпы.  

Шидо Татсухико. Какие-то слова, бессмысленные, но ужасно привязчивые. Кто я для этого мира?… Очередной вечно-ноющий Луи, проклинающий свое существование; самонадеянный борец с нечистью, бессильный искоренить ее в своей душе, просто слепое пятно на радужке фортуны?… Я не жалею себя. Мне просто бесконечно грустно. Игра в детектива может быть заманчивой, но такой кратковременной. Человеческие мерки не применимы ко мне. Невозможно ужать бесконечность в несколько мгновений повседневной жизни. Счастье не длится вечно. Все так растянуто, все чувства вытянуты в непрерывную линию, все краски размыты. Все блекло. Все бессмысленно. Гроб по имени Жизнь не выпустит меня. У вампирской меланхолии должно быть иное название. У всех вампирских чувств должны быть иные названия!… Мои мысли настолько перепутаны, что напоминают бред. Вечное безумие…

Яёй! Как ты могла обречь меня на возобновление охоты? Твоя кровь была такой всеобъемлющей. Убивая тебя по капле, я, как дурак, думал, что и это тоже будет вечно. Как все в моем пограничном существовании. Я преумножал, как в отражающихся друг в друге зеркалах, тебя, распахивающую дверь моей конторы и так по-человечески оповещающую меня о новом деле. Где теперь эти отражения?… В этой блеклой длиннокрылой статуе, венчающей твое надгробие? …Неужели ты действительно считала меня ангелом?…

Вот еще ужасная нелепица – искусственные цветы, которые я кладу на твою могилу. Кто это придумал? Делать подобие дрожащих тонких лепестков из жесткой, грубой, аляповатой ткани? Как люди могут любить эти жалкие подделки? За что нас любить?…

Возводить страдания в культ. Делать из смерти фетиш. Музыка для твоих ушей, Каин. Каин… Я долго и безрезультатно старался не думать о тебе. Ты всегда был уверен, что я люблю тебя. Но ты когда-нибудь догадывался, допускал хотя бы на миг мысль, что это правда?… Мог ли ты? Если сам я с упорством, достойным лучшего применения, отрицал это… Сколько веков прошло? Сколько оттенков эмоций отцвели и потухли в моем сердце? Все и еще больше, за исключением одного – равнодушия. С того самого мгновения, когда твои губы обожгли мою шею сладострастным сполохом, пронзая мою душу безжалостными клыками, когда ты алчно опустошил меня, испил меня до дна, истерзал своими обожающими взглядами и похотливыми пальцами, когда наполнил кипящей смесью боли, изнеможения и экстаза… сколько прошло биений сердца?… Твои роскошные локоны, это золотое руно, податливо струящееся в моих пальцах, и горящие этим жестоким огнем глаза, и губы, губы… Кто еще дарил мне подобные поцелуи? Неужели ты всерьез думал, что твои садистские наклонности не позволят мне полюбить тебя?… О Господи, да если бы я хоть на секунду открыл тебе свое сердце, ты бы тут же испарился, пресыщенный.  Но ты прав – я ненавидел тебя всей душой. Долго и бесполезно. Как я мог не ненавидеть тебя, проклятый мерзавец? Негодяй, который, не задумавшись ни на секунду, сорвал приглянувшуюся ему розу и воткнул себе в петлицу. Опьянение ненавистью и любовью… Водоворот чувств, растянутый на долгие ночи.

Не верится, каким преданным любовником ты был. Мне казалось, что такому, как ты, просто невозможно долго держаться за что-то одно. Я не настолько прекрасен, чтобы ты променял меня на вольное одиночество. Сколько сердец ты разбил? Миллион… и все они были моими. Ты всегда так отвечаешь. Я должен тебе верить?…

При всем своем бездушном совершенстве ты порой совершал ошибки. Чем еще, как не критической ошибкой было заставить меня моими же руками умертвить тех немногих людей, что были мне так дороги?… Тогда ты отдалил наше сближение еще на пару веков.

Странно, что после всего этого времени я все еще продолжаю ждать тебя. Все еще продолжаю эту игру в кошки-мышки, убегаю, скрываюсь, страдаю от одиночества и боли. Но какое наслаждение – подпустить тебя после долгой разлуки на расстояние моей тени, позволить тебе подарить мне одну – о, только одну! – ночь, снова разворошить пепел былых чувств, снова вскрыть старые раны и залить их бальзамом своей неослабевающей страсти. Любить тебя до покалывания в лопатках, до появления первых признаков крыльев, отдавать всего себя и получать всего тебя. Умирать от наслаждения и рыдать от неизбежной боли.  А потом вновь бросать все, хлестать тебя по лицу и убегать прочь. Только так я могу держать тебя в состоянии вечной неудовлетворенной влюбленности.

'Vampire Vault' is the property of (c) Mairin Phliara-Odinin & Chergen de Waluor